Даль В.: Яга – род ведьмы или злой дух под личиною безобразной старухи. Кости у нее местами выходят наружу из-под тела; сосцы висят ниже пояса; она ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти; под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и падеж; кто видит ягу, становится нем.
Мы не будем углубляться в описание Бабы Яги, которое в общих чертах всем известно; более глубокий анализ образа представляет намного больший интерес.
Древнейший фольклорный образ Бабы-Яги изучался такими учеными, как Рыбаков Б. (Язычество Древних Славян), Пропп В. (Исторические Корни Волшебной Сказки), Новиков Н. (Образы Восточнославянской Волшебной Сказки), Потебня А. (О Мифическом Значении Некоторых Поверий и Обрядов) и другими, менее известными.
К сожалению, не вся литература доступна в сети, однако, судя по имеющимся источникам, толкование образа исследователями в общем и целом не противоречиво: напротив, они прекрасно дополняют друг друга. Наиболее глубокий, подробный анализ Бабы Яги сделал Пропп, труд которого использован в качестве основы данной статьи; прочие же материалы использованы как дополнения.
Исторические Корни Волшебной Сказки является фундаментальным исследованием фольклора, идею которого вкратце можно описать так: волшебная сказка представляет собой отраженный в сознании народа миф, который связан с древним обрядом юношеской инициации (посвящение в охотники). Сказка отразила различные этапы существования данного обряда:
- период его сакрального значения
- его переосмысление (при смене хозяйства охотничьего типа на земледельческий обряды первого теряют свою значимость)
- поздние трансформации (например, в сказке появляется церковь).
Отражение различных этапов существования обрядного мифа объясняет некоторую разницу идей и образов волшебных сказок.
Рыбаков о концепции Проппа: Увлеченность В. Я. Проппа темой инициации заставила его втиснуть в рамки этой темы решительно все сюжеты волшебных сказок. Но главная идея В. Я. Проппа верна ... Также Рыбаков уточняет время исследуемого Проппом периода охотничьего хозяйства и матриархата: верхний палеолит.
Поскольку структура сказки сформировалась еще в доисторические времена, часто просто невозможно вычленить те или иные общественные элементы, оказавшие на нее влияние – история не сохранила о многом никаких памятников. Потому Пропп часто прибегает к примерам из социумов, стоящих на ранних ступенях развития: коренное население Америки, Австралии и др. Соответственно, не стоит удивляться, что в работе над славянской сказкой он часто приводит примеры племен, например, о-вов Согласия =)
КОНЦЕПЦИЯ ПРОППА
Прежде, чем приступить к описанию Яги, необходимо оговорить несколько важнейших моментов, в ключе которых интерпретируется искомый образ.
Обряд посвящения
Напомним, что завязка волшебной сказки начинается отправкой героя за разрешением какой-то беды, поисками волшебного предмета, животного или человека. Герой до отправки просит снабдить его чем-либо. Среди разных ненужных предметов ключевыми оказываются посох, обувь и еда ("Ну, Иван-Царевич, ищи меня в седьмом царстве, железные сапоги износи и три железных просвиры сгложи"). Именно этими предметами снабжали умерших для пути в иной мир. Минуя подробности, примем за данность то, что под отправкой Пропп подразумевает путешествие в загробный мир (Тридесятое Царство), тем более что дальше мы найдем этому ни одно доказательство.
Подчеркнем, что сказка отражает в основном представления о смерти, а не какие-нибудь другие. Именно эти представления оказались такими живучими и способными к художественной обработке. Причину этому Пропп видит в том, что смерть в сказке является связующим звеном между нею и некогда широко распространенным обрядом, тесно связанным с представлениями о смерти: обрядом посвящения юношества при наступлении половой зрелости (initiation, rites de passage, Pubertatsweihe, Reifez-eremonien).
Посвящение - это один из институтов, свойственных родовому строю. Этим обрядом юноша вводился в родовое объединение и становился полноправным членом его. Предполагалось, что мальчик во время обряда умирал и затем вновь воскресал уже новым человеком (временная смерть). Смерть и воскресение вызывались действиями, изображавшими поглощение, пожирание мальчика чудовищным животным. Он как бы проглатывался этим животным и возвращался, т. е. выхаркивался или извергался. Для совершения этого обряда иногда выстраивались специальные дома или шалаши, имеющие форму животного, причем дверь представляла собой пасть. Обряд всегда совершался в глубине леса или кустарника, в строгой тайне, и сопровождался телесными истязаниями (отрубанием пальца, выбиванием зубов и др.). Другая форма временной смерти выражалась в том, что мальчика символически сжигали, варили, жарили, изрубали на куски и вновь воскрешали. Воскресший получал новое имя, на кожу наносились знаки пройденного обряда. Мальчик проходил более или менее длительную и строгую школу. Его обучали приемам охоты, сообщались тайны религиозного характера, исторические сведения и т. д. Он проходил школу охотника и члена общества, школу плясок, песен, и всего, что казалось необходимым в жизни.
Вся книга Проппа построена на нахождении соответствий обряда посвящения и волшебной сказки. В данной статье мы не будет акцентировать внимание на этом – иначе придется пересказать всю книгу; ограничимся лишь анализом образа Бабы Яги.
Дремучий лес и избушка на курьих ножках
Лес - постоянный аксессуар Яги. Герой сказки, будь то царевич или изгнанная падчерица, неизменно оказывается в лесу. Описания его достаточно условны: дремучий, темный, таинственный. Он непроницаем. Это своего рода сеть, улавливающая пришельцев. И чтобы выбраться из него, герой получает от Яги коня, на котором он перелетает через лес. Этот сказочный лес окружает царство мертвых, сквозь него ведет дорога в иной мир – этот мотив можно обнаружить в мифах разных народов.
Сторожевая застава
В лесу, как разумеется, герой наталкивается на избушку на курьих ножках. Он изначально знает, что должен заставить ее повернуться, для чего нужно произнести магическое слово «стань к лесу задом, ко мне передом». Почему нужно избушку повернуть, а нельзя войти просто? Часто перед Иваном гладкая стена - "без окон, без дверей" - вход с противоположной стороны. Но отчего же не обойти избушки и не войти с той стороны? Очевидно, этого нельзя. Очевидно, избушка стоит на какой-то такой грани, через которую Иван никак не может перешагнуть. Попасть на эту грань можно только через избушку, для чего ее нужно повернуть. Открытой стороной она обращена к тридесятому царству, закрытой - к миру Ивана. Эта избушка - сторожевая застава. За черту он попадет не раньше, чем будет подвергнут допросу и испытанию, может ли он следовать дальше.
Это пограничное положение избушки иногда подчеркивается: "За той степью - дремучий лес, а у самого лесу стоит избушка", "Стоит избушка - а дальше никакого хода нету - одна тьма кромешная; ничего не видать".
Яга поставлена стеречь границу стоящими над ней хозяевами, которые ее бранят за то, что она пропустила Ивана. "Как смела ты пропустить негодяя до моего царства?" или: "Для чего ты приставлена?". На вопрос Царь-Девицы "Не приезжал ли тут кто?", она отвечает: "Что ты, мы не пропускаем муху".
По ранним материалам это видно яснее: Когда он некоторое время пробродил, он вдали увидел дымок, и когда он подошел поближе, то увидел в прерии дом. Там жил пеликан. Тот спросил его: "Куда ты идешь?" Он ответил: "Я ищу свою умершую жену". - "Это трудная задача, внук мой, - сказал пеликан. - Только мертвые могут найти этот путь с легкостью. Живые только с большой опасностью могут достичь страны мертвых". Он дал ему волшебное средство, чтобы помочь.
Отметим, что охраняющий границу здесь имеет животный облик, о чем - далее.
Зооморфность
В мифах и обрядах народов, стоящих на более ранней ступени развития, избушка также имеет форму животного, причем часто совсем нет никакой избушки, а есть только животное, или же избушка имеет ярко выраженные зооморфные черты. Отсюда - "курьи ножки" и различные животные, обитающие при избушке.
Чтобы пройти, герою необходимо «задобрить» животных или произнести магическое слово (уже знакомое нам «повернись к лесу задом, ко мне передом»).
«Задабривание» животных - это определенная форма жертвоприношения, уже земледельческого происхождения: «… там тебя собаки будут рвать - ты им хлебца брось; там тебе кот будет глаза драть - ты ему ветчины дай». Однако магия слова является более древней, чем магия жертвоприношения.
Зооморфные корни избушки - сторожевой заставы и существа, охраняющего границу, будут раскрыты чуть позднее. Здесь они приводятся пока в качестве наблюдения. Некоторые источники
в качестве объяснения курьих ножек приводят иную версию: у славян VI—IX вв. существовал погребальный обряд сжигать покойников и класть их прах в горшок, который хранился в крошечной избушке-домовике, стоящей на столбах в чаще леса. А название „курьи ножки“ произошло от „курных“, то есть окуренных дымом, столбов, на которых славяне и ставили упомянутую „избу смерти“.
К сожалению, первоисточник этой версии остался не найденным; однако, версия вполне правдоподобна.
Ты сначала напои-накорми, а потом и спрашивай!
Еще одна деталь, указывающая на то, что события происходят в царстве мертвых.
В начале Яга начинает выспрашивать героя, куда он «путь держит». На что тот отвечает требованием сначала «напоить-накормить», а потом и выспрашивать.
Еда, угощение непременно упоминаются не только при встрече с Ягой, но и со многими эквивалентными ей персонажами. В тех случаях, когда царевич входит в избушку, а Яги еще нет, он находит накрытым стол и угощается без нее. Даже сама избушка иногда подогнана сказочником под эту функцию: она "пирогом подперта", "блином крыта", что в детских сказках Запада соответствует "пряничному домику".
Отметим, что это постоянная, типичная черта Яги. Она кормит, угощает героя. Еда имеет здесь особое значение. Человеку, желающему пробраться в царство мертвых, предлагается особого рода еда. Так, например, в североамериканских сказаниях хозяин воды приводит к себе молодых людей. "Но старая женщина, мышь, предупредила молодых людей, чтобы они не ели того, что им даст Комокоа, иначе они никогда не вернутся на верхний свет".
Приобщившись к еде, назначенной для мертвецов, пришелец окончательно приобщается к миру умерших. Отсюда запрет прикасания к этой пище для живых. Мертвый не только не чувствует отвращения к этой еде, он должен приобщиться к ней, так как подобно тому, как пища живых дает живым физическую силу и бодрость, пища мертвых придает им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам. Требуя еды, герой тем самым показывает, что он не боится этой пищи, что он имеет право на нее, что он "настоящий", мертвый.
Не стоит путать «еду для мертвых» с поминальной едой (в одном из источников автор, развивая мысль Проппа, прямо называет ее поминальной). Но поминальная еда, во всяком случае, у славян, состоит из зерен (кутья), яиц, символизирующих постоянное возрождение жизни. Она предназначается для живых, провожающих умерших, и как бы акцентирующих внимание на вечности жизни и ее постоянном возрождении. И в этой своей главной функции она никак не соотносится с тем, что подразумевал Пропп.
Мотив угощения героя Ягой на его пути в тридесятое царство сложился на основе представления о волшебной пище, принимаемой умершим на его пути в потусторонний мир.
Баба Яга
Обозначим, что образ Яги в сказках предстает чаще всего в следующих ипостасях:
- Яга - дарительница, к которой приходит герой. Она его выспрашивает, от нее он получает коня, богатые дары и т. д.
- Яга - похитительница. Она похищает детей и пытается их изжарить, после чего следует бегство и спасение.
- Яга - воительница. Она прилетает к героям в избушку, вырезает у них из спины ремень и пр.
Описание, следующее далее, относится к первым двум типам, поскольку Пропп рассматривает их исконную природу как одно целое. Образ Яги-Воительницы будет представлен анализом Рыбакова Б. (уже чисто исторического характера).
Связь с миром мертвых: костяная нога
Если Яга при приходе Ивана находится в избушке, то, как правило, она лежит на печке, на лавке или на полу, причем занимает собой всю избу. "Впереди голова, в одном углу нога, в другом другая". "На печке лежит Баба Яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос". Почему она занимает всю избу? Яга напоминает собой труп в тесном гробу или в специальной клетушке, где хоронят или оставляют умирать. Она - мертвец.
Русская Яга не обладает никакими другими признаками трупа. Но яга как явление международное обладает этими признаками в очень широкой степени. "Им всегда присущ атрибут разложения: полая спина, размякшее мясо, ломкие кости, спина, изъеденная червями".
Но идентификация Яги с трупом - вещь очень поздняя. В стадиально более ранних материалах Америки охранитель царства мертвых всегда или животное, или слепая старуха - без признаков трупа. Потому животный облик Яги - есть древнейшая форма ее, которая местами сохранилась и в русской сказке. В вятской сказке у Зеленина Д. роль Яги в избушке играет козел. "Лежит козел на полатях, ноги на грядках" и пр. В других случаях ей соответствует медведь, сорока и т. д.
Авторы этимологических словарей приводят такое значение слова «яга», как «шкура жеребенка», «шуба из козьих шкур мехом наружу». Вполне возможно, что эти значения, менее распространенные, чем «злая ведьма», могли восходить к древнему облику животного.
В Ярославской губернии собиратели фольклора отметили, что Ягу называют «мохнатой, косматой».
Постепенно зооморфный облик уступает место человеческому, напоминая о себе лишь животной ногой. Такой ногой обладает не Яга, но ее избушка (вспомним зооморфные элементы избушки, описанные ранее) и такими ногами обладают Пан, фавны и пестрая вереница всякой нечисти.
Однако, что до самой Яги, то нога у нее не животная, а костяная. Этот момент Пропп объясняет прочной связью Яги со смертью, идентифицируя ее с ногой мертвеца или скелета.
Связь с миром мертвых: запах
Зайдя в избушку, герой слышит: "Фу, фу, фу! Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано; нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится" и пр. Этот интересный мотив Пропп объясняет следующим образом:
Запах Ивана есть запах человека, а не русского. И пахнет он не просто как человек, а как живой человек. Мертвые, бестелесные, сами не пахнут и узнают живых по запаху.
В сказаниях Северной Америки человек отправляется искать свою умершую жену. В подземном царстве он наталкивается на дом. Хозяин дома хочет его проглотить, но говорит: "Он очень воняет! Он не мертв!" У зулу: "Говорится, если человек умер тут на земле, что пошел он к умершим, и они говорят: сначала не подходи к нам, ты еще пахнешь очагом. Они говорят: оставайся вдалеке от нас, пока не остынешь от очага".
Этот запах живых в высшей степени противен мертвецам. По-видимому, здесь на мир умерших перенесены отношения мира живых с обратным знаком. Запах живых так же противен и страшен мертвецам, как запах мертвых страшен и противен живым.
Некоторые выводы: в древнейшие времена считалось, что вход в царство мертвых охраняется животным в некоем жилище или без него; позднее образ животного заменяется на антропоморфный, имеющий остаточные животные признаки (или его жилище) и наделенный некоторыми признаками трупа для более явной связи с миром мертвых.
Тотемный предок
Другая особенность облика Яги - это ее резко подчеркнутая женская физиологичность. Признаки пола преувеличены: "Титки через грядку", "…нос в потолок, титьки через порог, сопли через грядку, языком сажу загребает". Яга снабжена признаками материнства, но вместе с тем она не знает брачной жизни. Она всегда старуха, причем безмужняя. Яга - мать не людей, она - мать и хозяйка зверей, притом зверей лесных: "Где вы есь, серые волки, все бежите и катитесь во едно место и во единой круг, выбирайте промежу собой, которой больше, которой едреньше за Иваном-царевичем бежать".
Яга представляет стадию, когда плодородие мыслилось через женщину без участия мужчин. Разумеется, такая важнейшая функция наделяла женщину – мать неограниченной властью сакрального характера. С падением матриархата сохраняются лишь атрибуты материнства и власть над животными (которые являлись первой необходимостью для жизни общества охотничьего типа).
Культ животных был первоначально культом всего рода животного, затем уже он воздавался одному представителю этого рода (хозяина), который и остался священным (медведь, египетский Апис и т. д.). Позднее вырабатывается антропоморфный образ хозяина данного рода, который может иметь уже чисто человеческий или смешанный облик. Этому хозяину подчинены все особи рода.
Если Яга – хозяйка лесных животных, то как связать ее с образом охранительницы входа в царство мертвых?
Пропп видит эту связь в том, что смерть на некоторой стадии развития общества мыслится как превращение в животных. В сборнике Боаса находим такой отрывок: «Тогда главарь волков сказал: Теперь ты видишь, что делается с мертвецами - мы превращаем их в волков».
Т.к. смерть есть превращение в животных, то именно хозяин животных охраняет вход в царство мертвых (т. е. царство животных) и дает власть над животными (например, понимание языка птиц и зверей), дарит волшебное животное (коня). Таким образом, Яга восходит к тотемному предку по женской линии.
Дальнейшая эволюция подобных существ: от волка, дающего оленей, через животных-женщин ведет прямой путь к таким богиням, как Кибела с ее преувеличенными органами плодородия, к Артемиде - вечной девственнице, сопутствуемой животными и живущей в лесах, и др. Рыбаков в этой связи упоминает немолодых полногрудых женщин, дебелых «венер».
И даже если идея Проппа царство мертвых - царство животных покажется не правдоподобной, на мой взгляд, в общем и целом здесь нет противоречий. Сила матери – властительницы могла наделять ее обширными функциями: от лесных животных (источник пропитания и вообще существования охотничьего общества) зависела жизнь, рождение и смерть людей.
Выводы:
- Яга - охранительница входа в мир мертвых, представляет собой мертвеца
- Яга восходит к образу тотемного предка, являясь покровительницей лесных животных
- Исконный образ Яги восходит к богиням типа матери - прародительницы.
РЫБАКОВ О ЯГЕ-ВОИТЕЛЬНИЦЕ
Как указано в начале статьи, Рыбаков поддерживает основную идею Проппа в анализе волшебных сказок и образа Бабы Яги в частности. В своей книге Язычество Древних Славян он также делает собственные наблюдения о Яге: Яге – Воительнице (что практически отсутствует у Проппа). Повторим, что Рыбаков рассматривает этот тип Яги чисто с исторической точки зрения.
В отличие от Змея, который выступает единолично, без сопровождающего его войска, Баба Яга ездит верхом на коне и располагает "ратью-силой несметной". Ее многочисленное войско "как бы оболок катится по краю неба". В своем подземном царстве Баба Яга обладает стадами скота, там нередко возвышаются горы, навеянные, очевидно, какими-то областями, расположенными за горами, с которых нужно спуститься (как в подземелье) вниз, в долину. Долины эти населены многочисленными воинственными женщинами-всадницами.
Дворец Яги огорожен тыном, на котором торчат человеческие головы. Своих дочерей, числом до 12, она превращает в кобыл, а героя, ищущего коня, заставляет в порядке испытания пасти этот табунок Ягишен-кобылиц. Искомым волшебным конем для богатыря является невзрачный конек, сын Бабы-Яги.
Конная Баба Яга, или Яга-кобылица, мать оборотней-кобылиц, - это, конечно, не та традиционная русская Баба Яга, которая живет в избушке на курьих ножках в дремучем непроходимом лесу. Эта живет за степной рекой среди шелковых трав, у криничной воды возле моря, что неизбежно наводит на мысль об амазонках, живших у Меотиды.
Непосредственно к этой теме степных всадниц примыкают сказки "Девичье царство" и сказки о Царь-Девице.
Девичье царство находится "за тридевять земель, за тридевять морей", за "огненным морем"; его называют "Подсолнечным". Ясно, что речь идет о южных приморских областях. Сказочное "Девичье царство", очевидно, отразило реальное пребывание на юге тех или иных "женоуправляемых" кочевников, будут ли это сарматы или давние киммерийцы, с которыми тоже связывали легенды об амазонках. Сказки о Яге-всаднице и о девицах-поленицах в Подсолнечном приморском царстве связаны с южными народами, последней волной которых до появления тюрок были "женоуправляемые" сарматы.
Рыбаков отмечает почти полное отсутствие в былинах женщин-врагов. Наличие женского воинства является главной отличительной чертой богатырских сказок от богатырских былин. Противниками былинных богатырей были воины-тюрки - печенеги, половцы (потом наслоилось имя татар), народы вполне патриархальные, у которых не было, как правило, женщин-воительниц. А в сказках нас прежде всего поражает обилие женских воинственных персонажей: Баба Яга верхом на коне во главе полчищ, застилающих горизонт "как облак", Ягишины-кобылицы, змеиная мать, змеиные сестры и постоянные упоминания о скоте, о пастбищах, о табунах превосходных коней. Все это находится у каких-то гор с ущельями и пропастями, близ моря или за морями.
Это, очевидно, иной, дотюркский степной мир "амазонок" киммерийско-сарматского происхождения.
Амазонки упоминаются в связи с ранними эпизодами греческой мифологизированной истории: троянская война, поход аргонавтов, вторжение амазонок на Балканский полуостров, и в них справедливо видят киммерийцев, которые могли быть такими же "женоуправляемыми", как и сарматы, к которым прочно прикрепился этот эпитет. Географически амазонки приурочивались к побережью Меотиды - Азовского моря. Баба Яга, воюющая верхом на коне и часто замещающая традиционного Змея, Ягишны, превращающиеся в кобылиц, кузнецы,
находящиеся в царстве Яги и снаряжающие ее войско, постоянно упоминаемые стада быков - все это, как выяснено выше, хорошо укладывается в рамки той эпохи, когда воинственных амазонок географы помещали в земле киммерийцев. Вполне возможно, что войны русских богатырей со змеиными женщинами в "змеиной земле" отражают ситуацию VIII в. до н. э., когда киммерийцы-мужчины уходили в далекие походы на Ближний Восток.
БОГИНЯ-ГРОМОВНИЦА
Данный материал был найден в Краткая энциклопедия славянской мифологии; автор, к сожалению, не указан.
Отталкиваясь от интерпретации Проппом Яги как Великой Матери, автор развивает мысль следующим образом.
Баба Яга явно связывалась в народном воображении не просто со смертью, но и с обрядами перерождения, с идеей умирания и воскрешения. Так, например, в сказках она часто похищает детей и стремится изжарить их в печи, что напоминает известный во многих местах обряд «перепекания ребенка», совершавшийся над больными или слабыми детьми: ребенка символически уничтожали, чтобы он возродился вновь уже другим человеком (на это указывал и Пропп).
Образ Яги является конечной трансформацией древнейшего образа богини-матери, повелительницы мира, ведающей судьбами людей. С падением матриархата она стала почитаться уже не как хозяйка мира, но как богиня - громовница, распорядительница таких небесных операций, как дождь, необходимый для посевов. С приходом же христианства образ языческой богини вновь подвергся изменениям, и она превратилась в демоническое существо.
Так, например, Баба Яга, как и многие подобные ей существа, представлялась народу пряхой (ср. широко известное представление о богинях-пряхах, прядущих человеческую судьбу): считалось, что она прядет кудель, ткет холсты и гоняется за своими жертвами с железным гребнем в руках.
На то, что Яга некогда считалась олицетворением дождевых туч, бури, вихря (была богиней грозы), указывает не одна черта:
- летает с бурей, погоняя свою железную или огненную ступу пестом-молнией и заметая свои следы огненным помелом — ветром
- огненные пальцы и острые железные зубы (т.е. разящие молнии)
- спутанные, растрепанные волосы (метафора дождевых туч и дождя)
- чудесные огнедышащие кони, сапоги-скороходы, ковер-самолет, гусли-самогуды, меч-самосек (т.е. распоряжается и быстролетными облаками, и «бурными напевами грозы», и разящими молниями)
- охраняет источники живой воды (т.е. дождя);
- заботливо прячет в своих кладовых медь, серебро и золото (т.е. сокровища солнечных лучей, скрываемых за тучами)
- насылает ненастье или засуху, преследует сказочных героев черной тучей
На Руси Бабу-Ягу называли ярою, бурою, дикою, что указывает на связь ее с бурными, грозовыми тучами, а также, отчасти, и на связь с культом плодородия (слово ярый было связано с представлением о весеннем плодородии; русское «ярый» — «горячий, огненный, яростный, буйный»). Отголоски функций богини плодородия сохранились также и в народных поверьях, помещавших Ягу в поле, среди плодоносящих растений. Так, например, во многих славянских областях детей, чтобы они не занимались баловством в поле или огороде, пугали Бабой-Ягой: тех, кто в неурочное время ходит в поле, она ловит и душит своей железной грудью или толчет в железной маслобойне, загрызает железными зубами, отнимает зрение и т.п.
БАБА ЯГА СЕГОДНЯ
И в качестве послесловия приведем интересный взгляд на Ягу (судя по всему, психолога) в проекции на современность: «Та что собирает кости» Кларисса Пинкола Эстес
Женщина мыслилась как исток преумножения рода человеческого, наделялась сакральной неземной сущностью. Эстес считает, что эта ипостась подсознательно лежит в каждой современной женщине: это «инстинкт Яги», инстинкт первозданной женственности, частичка Женщины-Властительницы.
Баба Яга — это самая суть инстинктивной, целостной души. Истинно человеческое, первородное, не наносное, воплощено в Яге. Баба Яга внушает страх, потому что одновременно олицетворяет и разрушительную энергию, и энергию жизненной силы. Посмотреть ей в лицо — значит, увидеть кровавые глаза, безупречное новорожденное дитя и крылья ангелов — и все это сразу.
Баба Яга — инстинктивная природа в обличье ведьмы. Слово «ведьма», как и слово «дикая», стало восприниматься в отрицательном смысле; но в давние времена этими словами называли знахарок, как старых, так и молодых, и само слово «ведьма» произошло от глагола «ведать». Это было еще до того, как цивилизации, принесшие с собой образ единственного бога, возобладали над древним пантеизмом, где божество постигалось через разнообразные религиозные образы Вселенной и всех ее проявлений.
Источники и рекомендуемые статьи
Основные источники
Об избушке
Яга и Золотая Баба
Инициации древних славян (Яга и Мокошь)
Эта ссылка для тех, кому по-настоящему интересна тема. Некая «исследовательница», решившая, цитирую: «замахнуться на глыбу», т.е. Проппа; пытается опровергнуть его идеи. Получается очень смешно. Местами ее доводы не лишены здравого смысла, но глубина анализа, широта взгляда на проблему Проппа и «исследовательницы» просто несравнимы. Но прежде рекомендуется прочесть книгу Проппа =)
взято тут